Президент Украины Владимир Зеленский говорит о невозможности вывести из разрушенного города, находящегося на грани гуманитарной катастрофы, мирных жителей:
"Мариуполь и Волноваха - полностью блокированы. Хотя мы сделали все необходимое, чтобы гуманитарный коридор заработал, российские войска не прекратили огонь. Несмотря на это, я решил все равно отправить колонну грузовиков в Мариуполь с едой, водой, медикаментами".
Большое количество невоенной инфраструктуры в городе разрушено. Накануне в России информацию об обстрелянном роддоме назвали "фейком" и заявили, что не атакуют гражданские объекты. Пресс-секретарь Министерства обороны России Игорь Конашенков говорит:
"Абсолютно никаких задач по поражению целей на земле российская авиация в районе Мариуполя не выполняла. Проведенный анализ заявлений представителей Киевского националистического режима, фотоматериалов из больницы не оставляет никаких сомнений: якобы имевший место авиаудар - полностью срежиссированная провокация для поддержания антироссийского ажиотажа у западной аудитории".
Между тем Нед Прайс, представитель Госдепартамента США, заявил об особом внимании к возможным военным преступлениям на Украине:
"Мы абсолютно точно поддерживаем усилия по документированию и расследованию сообщений о потенциальных военных преступлениях в Украине. Мы видели достоверные сообщения о преднамеренных атаках на гражданское население, а это, в соответствии с Женевскими конвенциями, является военным преступлением".
Более 2 миллионов человек бежали от войны с Украины, пересекая границы, примерно две трети - в Польшу. ООН предупреждает, что количество украинских беженцев может достигнуть четырех миллионов.
Немало жителей Украины имеют российский паспорт, однако большинство из них категорически осуждают вторжение соседней страны. Они готовы встать на защиту, но паспорт страны-агрессора затрудняет это. Киевлянин Андрей Сидоркин говорит:
"Я уже 5 раз ходил в военкомат, но меня отправляют назад именно потому , что у меня российский паспорт. Я пытался окольными путями как-то пробраться, и в "Азов" приходил, но пока безрезультатно. Поэтому я занимаюсь волонтерством".
Саша Алексеева живет во Львове, недалеко от польской границы. В отличие от множества других украинских городов, его пока не бомбили. Она говорит, что ей стыдно за то, что делает Россия, и уверяет, что вторжение разбило ей и многим другим сердце:
"Сложно людям. которые находятся на Украине давно и без легальных оснований. Я знаю таких, которые живут здесь уже десять, и они сейчас никуда не уедут, даже если бы захотели. И подозрения со стороны полиции, теробороны, конечно, к ним будут".
Подозрения, создающие двойное чувство беспомощности у обладателей российских паспортов. Андрей Сидоркин расстроенно говорит, что не может помочь своим друзьям подготовить оборону Киева.
"Да, конечно, это меня расстроило, потому что это такой же мой дом, как и дом остальных киевлян, и я тоже должен и хочу его защищать. И к тому же, если такое, не дай Бог, случится, что российские войска сюда войдут, мне бы хотелось все-таки встретить их с оружием в руках, а не с пустыми руками".
В начале XX века русские составляли от 50% до 70" во многих крупных и средних городах нынешней Украины, в том числе Киеве, Харькове, Одессе, Николаеве, Мариуполе, Луганске и других. В начале двухтысячных русские составляли 17% населения Украины.
