Вся легочная механика не повреждена, и соблюдение легких в аппарате ИВЛ выглядит нормальным. COVID-19 является очень неприятным вирусом, вызывающим уникальный эффект. Поскольку он влияет на молекулы гемоглобина в крови, и поэтому развивается тяжелая гипоксемия и полиорганная недостаточность из-за серьезного снижения пропускной способности Hb, вызванного связывание и ингибирование молекулы гем-глобина. Вот как работают гидроксихлорохин и флавипривир, ингибируя связывание белка оболочки вируса с молекулой порфиринового кольца.
Протоколы использования аппаратов ИВЛ при остром респираторном дистресс-синдроме (ОРДС) могут вызывать повреждение легких, вызванное аппаратом, а не лечить больного. Инфильтрат в рентгенографии и компьютерной томографии вызван окислительным стрессом от скопления гем, выделенного вирусом в альвеолах, который вызывает химический пневмонит, а не вирусную пневмонию. Вирус зависит от порфирина, поэтому он более тяжелый у мужчин и быстрее растет с гликозилированным гемоглобином. И поэтому он вызывает проблемы у диабетиков и пожилых пациентов. Чем выше гемоглобином и фотолипофазой A2, тем лучше, так как нет цепей бета-глобина, которые можно связать, так что это не так уж плохо для детей. Гипербарический кислород и переливание крови могут помочь только на время. Вирус вызывает состояние, подобное росту метгемоглобинемии или отравлению угарным газом (СО).
Подводя итог
- COVID 19 не вызывает пневмонию или ОРЗ. Мы лечим подозреваемую неправильную болезнь;
- SARS2 - коронавирус связывается с гемоглобином таким образом, что выделяет ион "железа" в циркуляцию;
- гемоглобин теряет способность связывать кислород, поэтому он не поступает в основные органы. Вот почему мы видим стойкую гипоксию наряду с очень быстрой недостаточностью многих органов;
- чтобы еще больше упростить это, мы можем взять пример монооксида углерода, где гемоглобин не может переносить кислород;
- железо, выделяемое в кровообращение, настолько токсично, что вызывает сильное окислительное повреждение легких (что объясняет двусторонние, и всегда двусторонние, помутнения матового стекла, наблюдаемые на КТ грудной клетки у этих пациентов. Которые ошибочно трактуются, как двусторонняя пневмония);
- человеческий организм пытается компенсировать это, повышая скорость синтеза гемоглобина, что объясняет, почему у этих пациентов высокий уровень гемоглобина;
- другие компенсаторные механизмы для борьбы с железной нагрузкой, такие, как повышение уровня ферритина, объясняют очень высокий уровень ферритина, наблюдаемый у этих пациентов;
- хлорохин, поскольку противомалярийные препараты работают для защиты гемоглобина от заражения малярийными паразитами ... в случае COVID 19 он выполняет те же функции, но только защищая гемоглобин от вирусной инвазии. Но он не лечит COVID 19, а скорее выполняет вспомогательные функции в ранней стадии;
- данная теория может объяснить, почему мы так быстро теряем пациентов, и почему искусственная вентиляция легких не столь эффективна при лечении, а использование протокола искусственной вентиляции легких ARDS не приносит никакой пользы. Более того, аппарат ИВЛ может и реально вызывает повреждения легких;
- конечно, необходимы дополнительные исследования, чтобы понять точный патогенез, потому что это единственная надежда на правильное лечение. Мы не можем иметь дело с тем, чего полностью не понимаем.
Данная теория также может объяснить
- Почему высокий ферритин является плохим прогностическим маркером (слишком много железа означает, что слишком много гемоглобина потеряло свою способность переносить кислород).
- Почему существует моноцитоз, так как организму нужны избыточные макрофаги, чтобы поглотить избыточное количество железа в крови ... также, почему существует лимфопения, так как дифференцировка лейкоцитов предпочтительнее линии моноцитов линии лимфоцитов.
- Почему происходит повреждение печени высоким уровнем аланинаминотрансферазы, что может быть связано с прямой вирусной инфекцией гепатоцитов или избыточным количеством железа в крови.
К схожим выводам пришел также врач-патологоанатом, фармаколог Александр Эдигер, который выразил сомнение, что те изменения, которые происходят в легких пациентов с COVID-19, являются воспалением. Как говорит Александр Эдигер, врачи имеют дело не с пневмонией, а с очень специфичным поражением легких. Кроме того, Эдигер отмечает, что коронавирус поражает стенки сосудов и пищеварительный тракт, а не только клетки в легких, а также воздействует на гемоглобин в эритроцитах, в результате чего у больного формируется гипоксический синдром. «КП» обратилась за разъяснениями к ученому-кардиологу, профессору, члену-корреспонденту РАН, заместителю директора Медицинского центра МГУ имени М.В. Ломоносова Симону Мацкеплишвили.
- Я с большим уважением отношусь к Александру Владимировичу Эдигеру, но я с ним не согласен. Если говорить про поражение органов дыхания, то мы имеем дело именно с пневмонией, - говорит Симон Мацкеплишвили. – Изначально было известно, что легкие, действительно, это не единственная мишень для коронавируса. Он инфицирует клетки, на поверхности которых расположен определенный белок, к которому может прикрепиться своими шипами. Этим белком является ангиотензин-превращающий фермент 2, он расположен на мембранах клеток легочных альвеол, кровеносных сосудов, кишечника и, что крайне важно, сердца. Поэтому у части пациентов (примерно 3 %) коронавирусная инфекция начинается с диареи или сопровождается ей. Более того, у многих пациентов вирус выделяется со стулом, поэтому ПЦР-диагностика с использованием мазка из прямой кишки точнее, чем тестирование по мазку из носа и ротоглотки.
- А наличие рецептора к вирусу на кардиомиоцитах объясняет высокую частоту серьезного поражения сердца, которое наблюдается у 20-25% пациентов с COVID-19, - продолжает врач-кардиолог. – У пациентов может возникать вирусный миокардит, который серьезно усугубляет течение заболевания. Но все-таки основное место инфицирования SARS-CoV-2 – это легочный эпителий. Вирус вызывает его повреждение, к которому в дальнейшем присоединяется бактериальная инфекция. Поэтому изначально пневмония протекает как вирусная, но затем развивается классическая вирусно-бактериальная пневмония.
Симон Мацкеплишвили рассказал «КП», что врачи имеют дело именно с воспалением легких, которое проявляется всеми известными симптомами: лихорадкой, изменениями крови, кашлем. И главное, абсолютно характерными для такого состояния изменениями при рентгенографии или компьютерной томографии грудной клетки.
- Я не знаю, проводил ли Александр Эдигер, как патологоанатом, вскрытия пациентов. Но, как понятно из цитат в СМИ, его мнение основано на аналитике, - продолжает врач-кардиолог. – Он также ссылается на китайских ученых, которые сообщали о том, что вирус SARS-CoV-2 может вытеснять железо из гема, составляющей части гемоглобина, приводя к выраженному кислородному голоданию, повышению ферритина в крови. Это не так. При COVID-19 гипоксия возникает не потому, что гемоглобин в эритроцитах теряет способность переносить кислород, а потому, что легкие теряют способность переводить кислород из воздуха в кровь, и он до эритроцитов просто не доходит.
Поэтому, повторюсь, я считаю, что в качестве основного проявления COVID-19 мы имеем дело с пневмонией! И это очень важно, потому что сегодня есть, скажем так, недопонимание, почему умирает такое количество людей. Многие считают, что это происходит из-за страшной и непонятной врачам болезни, которую вызывает этот коронавирус. Но на самом деле большое количество людей умирает тогда, когда врачи не успевают их лечить при массовом поступлении тяжелых пациентов с пневмонией в медицинские учреждения. Именно на это и направлены все ограничительные меры – чтобы снизить вероятность одновременного поступления большого количества пациентов, когда система здравоохранения попросту захлебывается.
Профессор Симон Мацкеплишвили подчеркнул в интервью «КП», что врачи умеют лечить осложнения, вызываемые COVID-19, в первую очередь, пневмонию. В меньшей степени получается лечить острый респираторный дистресс-синдром (ОРДС), потому что вне зависимости от того, вызвано ли это осложнение гриппом, коронавирусом, пневмококком, сепсисом или острым панкреатитом, это всегда крайне тяжелое состояние, и прогноз при нем довольно серьезный (крайне тяжелое проявление дыхательной недостаточности, сопровождающееся развитием отека легких, нарушением внешнего дыхания и кислородным голоданием – прим. Ред.).
- Поэтому, главная задача – не допустить, чтобы пневмония осложнилась острым респираторным дистресс-синдромом! – подчеркнул врач–кардиолог. – Да, сегодня мы не умеем «уничтожать» сам вирус SARS-CoV-2 ни антителами вакцины, ни специфическими противовирусными препаратами. Но это совершенно не означает, что мы не можем лечить пациентов с COVID-19, даже самых тяжелых! Мы их успешно лечим! На сегодня смертность от этого заболевания в Москве – менее 1%, а если быть точным, то и вовсе 0.7%. Что это значит? Только то, что больше 99% больных выздоравливают. И это прекрасный показатель того, что мы их лечим правильно!
Что на самом деле происходит с больными коронавирусом, мы скорее всего узнаем в ближайшее время. А пока на изучение этой непростой болезни брошены лучшие умы человечества.